Тайный маршрут: 18 стран, 75 музеев. Выставка картин проехала пол-Европы

Эту выставку показали три крупные площадки — музей BOZAR в Брюсселе, Центр искусств и медиа-технологий (ZKM) в немецком городе Карлсруэ, а в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина выставка «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945–1968» завершает свое международное турне.

О том, как собрать картины из 18 стран и 75 музеев, перевезти из России в Европу, из Европы в Россию, в нашей беседе с сокуратором проекта Александрой Даниловой.

Александра Данилова — сокуратор проекта в ГМИИ, заместитель заведующего отделом искусства XIX-XX вв. ГМИИ им. А.С. Пушкина.

 

ГМИИ им. А.С. Пушкина  является соорганизатором и третьей основной площадкой проекта, кураторы выставки — сотрудники музея, также в организации выставки с российской стороны принял участие РОСИЗО. Скажите, какова все же роль ГМИИ им. А.С. Пушкина и чей это проект?

Идея выставки родилась в России, ее придумал Максим Кантор, но его концепция была несколько иная — он хотел показать послевоенный гуманизм, христианские сюжеты в искусстве, раскрыть тему человека, изначально на примере произведений других художников. Эту идею он обсуждал с Зельфирой Тегуловой (тогда директором РОСИЗО) и Мариной Лошак.  Затем, вместе с включением новых партнеров в Европе, к проекту подключились международные кураторы Экхарт Гилен и Петер Вайбель. За несколько лет работы концепция и состав выставки поменялись. А роли были изначально определены. Пушкинский музей — основная площадка в России, один из кураторов и авторов проекта. Зельфира Трегулова вскоре была назначена директором «Третьяковки», но РОСИЗО остался как соорганизатор выставки, осуществляющий всю логистику и коммуникации. В Европе кураторскую роль и сложную  логистику взял на себя Брюссельский дворец изящных искусств Bozar. Третьим организатором и площадкой выступил Центр искусств и медиа-технологий (ZKM) в городе Карлсруэ и лично его директор —  знаменитый Петер Вайбель.

Чем объясняется такая сложная организационная структура выставки?

Это очень сложный международный проект, в нем участвует 75 музеев из 18 стран, более 250 произведений. Вопросы коммуникации, юридического сопровождения и логистики очень не просто решались. Есть операции, которые ГМИИ выполнять трудно — это консолидация работ из разных музеев и архивохранилищ России, а затем осуществление всей логистики. Во-первых, консолидация выставки до ее транспортировки требует помещений. Для музея со своей огромной коллекцией — это не простая задача. Во-вторых, это большая работа по юридическому оформлению, решению вопросов страхования, транспортировки. Для этого целый отдел музея нужно на год или больше выключить из плановой работы и привлечь только к этому проекту. Нужна была организация, которая будет заниматься всеми этими вопросами, но учитывая масштаб проекта, состав коллекции и участников, организация могла быть только государственная, с соответствующими полномочиями и своими помещениями для хранения музейных произведений. В России этим требованием отвечает только РОСИЗО.

 В Европе дворец изящных искусств Bozar играл роль  организатора и площадки. Но они не являются государственным музеем или  департаментом министерства. Почему это было возможно в Европе?

Bozar – это авторитетная площадка, которая занимается именно кураторскими проектами. Они не музей со своей коллекцией, а передовой выставочный центр, существующий в режиме масштабных кураторских проектов. У них большой многолетний опыт осуществления таких проектов, проверенные транспортные и страховые компании,  международные связи в музейном мире, отлаженная система коммуникации. И, надо учитывать, что в России и в Европе разные законы хранения и перемещения произведений искусства  — зона Шенгена  освобождена от таможенных процедур.

Есть ли в России организации, подобные BOZAR, или могут ли они появиться?

Похожей на Bozar организацией могло бы быть музейно-выставочное объединение «Манеж», у них есть площади, они государственная организация. Но их роль сегодня несколько не понятна,  у них нет четкой выставочной политики, они предоставляют свои помещения под периодические выставки. У нас появились крупные частные музеи, например, «Гараж» — у них есть международный опыт, есть пространства, но они негосударственная институция,  а это другой сценарий вывоза и ввоза музейных ценностей.

Не смотря на то, что РОСИЗО осуществлял всю логистику, Вы сопровождали как курьер коллекцию при транспортировке из России в Европу. Почему?

 Потому что ГМИИ не передает никому полномочия по обеспечению сохранности своей коллекции. Это условие музея. Курьер, а если это большая коллекция, то несколько курьеров, всегда сопровождают работы. После истории 2005 года с компанией Noga, когда в Швейцарии была арестована машина с произведениями импрессионистов из собрания ГМИИ, а там были Ренуар, Дега, Гоген, Ван Гог, Пикассо. Сутки картины находились под угрозой конфискации художественных ценностей, курьеру удалось добиться, чтобы вещи были помещены в соответствующие условия. После этой истории в ГМИИ  вопрос обязательного сопровождения коллекции даже не обсуждается. Это обязательное условие.

«После истории 2005 года с компанией Noga, когда в Швейцарии была арестована машина с произведениями импрессионистов из собрания ГМИИ, а там были Ренуар, Дега, Гоген, Ван Гог, Пикассо. Сутки картины находились под угрозой конфискации художественных ценностей, курьеру удалось добиться, чтобы вещи были помещены в соответствующие условия»

Что должен знать курьер, сопровождающий коллекцию и к каким решениям и ситуациям он должен быть готов?

Машина, которая перевозит произведения — это специализированный транспорт с климат контролем,  антивибрационной системой, подъемным механизмом для погрузки-разгрузки ящиков. Курьер должен знать, в какой температуре должны находиться работы, что нельзя открывать фургон во избежание перепадов температуры, ящики нельзя трясти при разгрузке, вскрывать их можно только через сутки после доставки, чтобы минимизировать колебания температур. За соблюдением этих правил и норм и должен следить курьер. Транспортная компания, конечно, тоже несет ответственность. Но в форс-мажорных ситуациях, которые могут случиться в пути,  именно курьер  обязан следить за соблюдением всех этих норм.  Он также наблюдает за погрузкой и разгрузкой, которая должна производиться  в безопасном для работ режиме.

«Курьер должен знать, в какой температуре должны находиться работы, что нельзя открывать фургон во избежание перепадов температуры, ящики нельзя трясти при разгрузке, вскрывать их можно только через сутки после доставки, чтобы минимизировать колебания температур»

Путь следования этой выставки был без форс-мажорных обстоятельств? Какова география?

Маршрут – это информация, которую нельзя разглашать в целях безопасности. Скажу лишь, что это путешествие длилось 5 дней, и было, к счастью, спокойным.  Экспонаты перевозили в фургоне «по земле», часть пути проехали на пароме.

Почему в Европе были выбраны именно эти музейные площадки — Bozar и Карлсруэ?

Это концептуально верное решение для этой экспозиции. Новая история дворца изящных искусств Bozar началась в 1968 году, когда во время студенческих волнений дворец был захвачен, и протестующие потребовали изменить идею этого пространства, сделать его не местом буржуазного консервативного искусства, а территорией молодых художников, свободным пространством. С тех пор Bozar придерживается этой идеи. История музея тесно связана с темой выставки. В немецком городе Карлсруэ музей ZKM является бывшим оружейным заводом, в котором во время войны делали оружие. Сейчас это Центр искусств и медиа-технологий, который возглавляет Петер Вайбель — художник-шестидесятник, куратор и теоретик медиа-искусства. В Германии этот музей знают все.  И правильно, что был выбран не Берлин, чтобы отойти от событий войны.

Как экспозиция менялась в зависимости от страны и площадки?

Такой же, как в Москве она была в Брюсселе, совершенно другой — в Германии. Музей в Карлсруэ огромный по площади, чтобы заполнить залы нужно было не 200 работ, а 600. И концепция у Вайбеля была другая, на мой взгляд, это был гениальный и очень профессиональный ход. Он  подчеркнул в экспозиции тему новых технологий как начала новой эры в искусстве послевоенной Европы, провел эту идею через всю выставку и завершил ее современными мультимедиа технологиями, соединив тем самым с постоянной экспозицией своего музея. Вайбель немного провокатор. Он поменял название в ZKM, не было никакого «взгляда в будущее», в Германии выставка называлась «Континент, который не знает Евросоюз», и идея была — показать Евросоюзу неизвестную Европу, т. е. Восточную Европу. Выставка Вайбеля предварялась документальными кадрами советской военной хроники под песню «Вставай, страна огромная». Так он бросил вызов существующей в Германии идее, что пора забыть про покаяние и комплекс вины.

В каких городах России, кроме Москвы, могла бы пройти выставка? Какой-то наш региональный музей мог бы принять такой проект?

Я очень хорошо отношусь к коллегам из региональных музеев, знаю их энтузиазм и профессионализм, но, к сожалению, мы должны признать, что региональные музея просто не оснащены должным образом. Помимо того, что дороги у нас ужасные, и перевозка такого количества работ — очень небезопасная история, еще и условия экспонирования картин,которые ставят зарубежные музеи очень жесткие. Региональные музеи часто не имеют системы музейного увлажнения, нужного освещения в залах, условий безопасности. К тому же этот проект требует большой образовательной программы. В течение трех месяцев до открытия ГМИИ готовил экскурсоводов, разрабатывал  лекции, обучал волонтеров, писал аудиогиды, утверждал  образовательную программу.

Наша образовательная программа стала частью межмузейного фестиваля «Оттепель», параллельно идут выставки в Третьяковской галерее и Музее Москвы с большой культурной и образовательной программой.

Как куратор, какой реакции российской публики Вы ожидаете или какой реакции бы не хотели?

Когда мы делали проект, мы не думали, что он будет публичным, для широкой публики. Все-таки, смотреть на боль, травмы —  не развлечение. Но сейчас понимаем, что эффект другой. Внутри общества уже есть потребность в размышлении. На выставке нет готовых ответов, там много неоднозначных сюжетов. Этот проект говорит о том, что не надо следовать устоявшимся точкам зрения и мифам, нужно размышлять. И, кажется, это востребовано.

«Внутри общества уже есть потребность в размышлении. На выставке нет готовых ответов, там много неоднозначных сюжетов. Этот проект говорит о том, что не надо следовать устоявшимся точкам зрения и мифам, нужно размышлять»

 

Еще по теме Выбор редакции. Featured

---